- Это не Ваше первое участие в исторических фильмах. Ранее вы играли Марка Антония в «Судьбе Рима», священника Влодзимежа в «Двух коронах», командира Говарда Компана в «Тайне секретного шифра», Анастаса в «Викинге» или короля Станислава Августа Понятовского в Телевизионном театре. «Рейтан.Другая сторона двери».
Вы начинаете специализироваться на исторических ролях?
Павел:
Они очень разные персонажи и разные характеры, их объединяет только использование костюмов в игре. И я думаю, что я родился в костюме. На самом деле, я часто снимаюсь в исторических фильмах за рубежом.
И это прекрасно. Когда я был мальчиком, я читал учебники истории, сочувствуя главным героям. Это близко к каждому из нас. Это воображение подталкивает нас в этом направлении.
- Когда вы надеваете костюм, чувствуете ли вы себя в мире, который давно ушел?
Откуда идея фильма именно такой тематики? Казалось, эра сарматов исчерпала себя в польском кино.
Павел:
О нет, я убежден, что сарматская эпоха еще не исчерпана. Только ее сенкевичская адаптация. Я воспринимаю сарматскую эпоху как какую-то странную тоску в поляках. За чем? В основном для того, чтобы вспомнить о славе, силе, гордости и чести. Но при всем этом термин „epoka sarmacka” имеет и другой, негативный оттенок. Работая над этим фильмом, я не думал сарматизме в его уничижительном смысле. Я хотел, чтобы мой герой вписался в дух польских рыцарей.
Я представлял начало 17-го века. До моих героев был целый век, в котором нужно было вести великие войны, конфликты и столкновения с соседями. Это постоянное состояние войны приводит к тому, что то, что мы называем «гражданским движением», умирает, больше не думая об устройстве польской республике. Сарматизм, воспринимаемый Матейко, Сенкевичем или Хоффманом, пошел в направлении успокоения сердца. Герои, такие как Кмициц, Скшетуский, Володыйский или Заглоба для многих, многих поколений стали визитными карточками Первой Польской Республики. Еще в детстве я увлекался трилогией, но во взрослом возрасте она действительно стала казаться упрощенной. Благодаря работе над фильмом «Рожденный для сабли» мне удалось сломать некоторые стереотипы, которые меня были у меня в голове с самого детства.
- Почему Вы выбрали художественно-документальный фильм?
Павел:
Я хотел ответить себе на несколько основных вопросов: кто были эти фантастические воины и их предводители, которые выиграли значительную часть сражений и войн XVI и XVII века, которые не боялись выйти на поле боя, как правило, при огромной диспропорции сил, и откуда брало силы их оружие? Я искал ответы на вопросы о менталитете солдата той эпохи. Какой это был человек? Эти поиски способствовали реализации документально-художественного фильма. Он был создан по инициативе Ассоциации Искусство Креста (Stowarzyszenia Sztuka Krzyżowa). Для большинства артистов это был дебют. Впрочем, безумно рискованный дебют, потому что мы имели дело с продюсером, который до этого времени не имел ничего общего с фильмом, в смысле продюсирования. Это отличные фехтовальщики, которые мечтали сделать фильм, который должен был стать учебным фильмом о том, что такое польская сабля и как выглядело Крестовое искусство. Паны посвятили этой страсти очень много лет, но никто на самом деле этого крестообразного искусства не видел, и они реконструировали его на основе записей, рукописей, пытались перенести в него свой опыт фехтования и проверить в поту и труде на занятиях, чем на самом деле была эта техника. Таким образом, изначально это было учебное видео, в котором не должно было быть диалоговых, нравственных сцен, в которых мы обычно сосредоточены на самом искусстве владения саблей. Когда ко мне обратились и предложили участие в фильме в качестве актера (продюсер хотел, чтобы я сыграл в фильме), то, зная немного историю XVII века, в одиночку, я решил найти ответ на вопрос: откуда такая сила и уверенность этих воинов, которые выходили на поле боя и не боялись воевать, хотя перевес сил был не на их стороне?
Почти никогда численное превосходство не было на стороне Республики. Поэтому я предложил: "Господа, давайте поработаем над сценарием. Я расскажу вам историю о том, как это могло бы выглядеть, и давайте попробуем сделать эпическую документальную фреску об эпохе, потому что шанс велик, а вы великолепные фехтовальщики"” И поэтому мы превратили короткометражный Интернет-фильм, предназначенный для узкой группы зрителей, в крупную фантастическую постановку, которая затрагивает то, что, на мой взгляд, в польской ДНК. Бюджет фильма, как на видео-инструкцию, был большой - почти 300 тысяч. злотых, но на настоящий документально-художественный, эпический слишком маленький.
Нужно четко себе сказать, что только благодаря тому, что много людей на очень ранней стадии производства принимало участие в съемках, внося свои опыт, энтузиазм, энергию, не спрашивая о зарплате (которая была символической) удалось создать этот образ. Я был очень поражен с таким отношением.
Когда фильм уже был в снят, не хватало денег на постпроизводство, и здесь помогли пожертвования добровольцев. Благодаря этой инициативе удалось получить недостающие средства.
- В фильме наряду с профессиональными актерами появляются любители. Зритель, однако, не видит различия.
Павел:
Несколько моих коллег приняли приглашение, за что я им очень благодарен: актеры Мацек Ковалевски, Дарек Точек, отличный сценограф Мариан Завалиньски. Продюсером был Юрек Шебеста, и была профессионалом Каролина Рыцяк, превосходный гример. Остальные лица, которые появляются в фильме, были любителями или имели мало опыта, или почти не имели. Где-то так в некотором смысле, в соответствии с тематикой: ополчение. Это смешение любителей и профессионалов дало неожиданный эффект, которому я радуюсь, потому что получилось, что при должном участии и страсти мы можем сделать очень много. Ну и нужно иметь много мужества, чтобы пойти на войну с таким составом. Потому что, в конце концов, в основном режиссер снимает фильм и берет на себя ответственность за художественное и де-факто постановочное выражение. И никого не интересует, в каких условиях фильм возникает. Признаюсь честно, что проект стал трудным на этапе постпродакшн, где продюсер не всегда шел рука об руку с режиссером. И я думаю, что это очень важный урок для меня: стоит бороться за художественное выражение фильма, за понятную концепцию, проще говоря: качество. Награда - это реакция зрителей. И она всегда честна.
- По своему стилю фильм напоминает работы японских кинематографистов: Акира Куросава или Масаки Кобаяси. Вам удалось создать универсальный рассказ о передаче военных традиций, отношений учителя и ученика к реалиям Польши 17-го века. Были ли у Вас какие-либо исторические записи или документы того периода?
Павел:
Конечно. Такие отношения между учителем и учеником не были редкостью. Момент, когда учитель прибывает в военную усадьбу-крепость и хозяин этой крепости предлагает ему взять сына на воспитание, был широко известен. Этот обычай назывался семинарией. Ветераны с соответствующим опытом воспитывали дворян, готовили их к войне и изучали рыцарское искусство. Молодые учились у мастеров, а не только у теоретиков, которые лично не занимались военным искусством.
- Это было связано с тем, что дворянство вызывали в народное ополчение. Это была вооруженная сила государства. Таким образом, каждый дворянин был, по определению, защитником Речи Посполитой.
Павел:
С другой стороны, это также требовало огромной физической и умственной дисциплины, подготовки и постоянной готовности вступить в бой. Для меня, с точки зрения кино, эти отношения между мастером и учеником были интересной нитью на определенном шаблоне, который мы очень хорошо знаем даже по таким фильмам, как «Парень-каратист». Мастер воспитывает своего ученика и позже становится его вторым отцом и гидом по жизни, но также и военным спутником. Мне показалось, что, используя эту простую схему, я мог кое-что рассказать об обычаях того времени.
И я думаю, что это сработало, потому что ось фильма настроена на определенные элементы дворянских и рыцарских обычаев. Внимательный зритель увидит, что отдельные этапы этого фильма посвящены конкретному обычаю. Это начинается с крещения на саблях. Позже появляется учитель, и с него начинается воспитание этого молодого человека. Сказаны важные слова: честь и характер. Другой спутник также появляется – это страх. Если вы уступите страху на поле битвы, это измена, к которой относятся с величайшим презрением. И это также небольшая часть духа рыцаря, который мы показываем в этом фильме.
Нельзя игнорировать роль Церкви, поэтому с первых кадров появляется храм, как если бы это была попытка оплатить счета Богу. Рыцарство было христианское, пропитанное простой и строгой верой, но также и той истинной верой, в которой присутствует понятие греха.
- Кажется, что все в повседневной жизни было подчинено самому себе. Играя эту роль, чувствовали ли Вы, что начинаете преодолевать свои внутренние барьеры?
Павел: Меня поразила страсть, с которой семья Сенявских подходит к саблям и фехтованию. Я понял, что их работа и долгие годы обучения влекут за собой много жертв. Это не популярный вид спорта или какая-либо прибыльная деятельность.
Это глубокая связь с польской традицией фехтования, которая произвела на меня большое впечатление. Эта связь кует характер и дисциплинирует, но это также борьба против собственных слабостей. Сколько такие мастера сабли должны иметь смирения, уравновешенности и мудрости, чтобы не использовать саблю как смертельное оружие.
- В фильме удивляет поэтика картины, нарисованной рукой очень чувствительного художника. Каждый кадр становится отдельной картиной, в которой есть гармония между формами, тенями и светом. Пейзаж становится отдельным героем. Как и на холстах экспрессионистов, мы видим в ауре ранней осени богатство красок польской природы. Была ли эта природная экспозиция преднамеренной в этом фильме?
Павел:
Я хотел показать необыкновенную магию и красоту польской природы, которая должна стать третьим героем. Я хотел, чтобы мы почувствовали ее дыхание. Мы, современные люди, являемся городскими животными и живем в городе, а люди тогда все время были связаны с природой. Это была лошадь, это было пространство, это были леса, места вдали от городов. Все были очень тесно связаны со временами года, хозяйством и землей. Природа была вписана в дворянские традиции. Я хотел бы еще больше этой естественной магии, но это всего лишь документально-художественный фильм, поэтому природа не в той пропорции, в которой мне бы хотелось. Однако, я попытался использовать такой язык кино для создания фрески.
- Эта фреска не была бы такой красивой, если бы не костюмы и декорации.
Павел:
Да, эти костюмы были действительно превосходны, подготовлены с душой и вниманием. Все в основном соответствует эпохе. Мы нашли замечательные места в Малой Польше. Нам удалось найти даже усадьбу-крепость, хотя этих домов практически не осталось.
Во всем этом важна огромная страсть всех участников съемок. Мои коллеги согласились участвовать буквально за несколько копеек и, кроме того, не совсем уверенные, как им оплатят работу. Привлечение таких гусар, который появляется в ряду из 30 лошадей, стоит как минимум 100 тысяч. злотых в день! А наши «гусары» буквально играли за ломтик хлеба и миску супа. Телефонного звонка было достаточно, и поморское знамя под командованием кастеляна замка Гнев Ярослава Стручинского появилось в полном боевом снаряжении, хотя никто не обещал им ни копейки. Действительно отличные ребята. Я думаю, что для всех нас, кто принимал участие в создании этого фильма, награда - просто эффект.
Павел: Мне нравится костюм, но больше всего люблю историю и ее контекст. Для меня, как актера, это альтернативная реальность, в которую проникаю. Костюм, потому помогает, что несет форму. Первое, что вы делаете, это надеваете обувь. Туфли изменяют походку. Костюм изменяет движение и жесты. Это все равно, что нанести вторую кожу. И это нам, актерам, облегчает работу. Мы добавляем все остальное. Независимо от вашего художественного доверия к себе, вы должны быть капитаном на съемочной площадке, вы должны принимать решения. И вот роль режиссера - получить энергию, огромную приверженность и веру команды от исполнителей.Я часто скучаю по этой великой подлинности в работе, когда съемочная группа снимает фильм, все вовлечены в работу, и каждый, кто что-то делает на съемочной площадке, даже человек, который только курит, чувствует, что он выполняет очень важную задачу. Для меня команда на съемочной площадке - это семья, которая встречалась в течение некоторого времени. Я чувствовал такую атмосферу в 90-х и немного скучаю по ней.
WEBSITE
PAWEL DELAG